ЗАКОНЫ ВЛАСТИ

   • Legum latio.

         В первобытное время греческих государств, как и государства вообще, законы (νόμοι) являются не как нечто сотворенное и переменное, а как прочная власть, обязующая государство, не изменяющаяся и не имеющая определенного источника (см. также 'Άγραφοι νόμοι, Законы неписаные). Царь, будучи представителем судебной власти, был вместе с тем и высшим излагателем законов. Где после упразднения патриархальной власти новый государственный строй, возникнувший за периодом внутреннего разложения и брожения, повел к необходимости создать новые законы, чтобы соединить враждебные друг другу элементы, обыкновенно законодательская деятельность была поручаема какому-либо гражданину, пользовавшемуся всеобщим доверием. Так, в эпизефирских Локрах по общему согласию всех граждан Залевк был призван к созданию нового государственного строя, в Катане — Харонд, в Лакедемоне — Ликург, в Афинах — Дракон и Солон (см. также Αι̉συμνήτης, Айсимнет). Но раз законный порядок общественной жизни был установлен, упразднение старых и введение новых законов было сопряжено с большими трудностями; так, в демократических Афинах, по крайней мере, до тех пор, пока произвол экклезии не заменил прежнюю любовь к законам, пока ψηφίσματα не сменили τοὺς νόμους, по Солоновым законам, законодательство было делом не экклезии — эта последняя могла только в первом годичном собрании, посвященном ревизии законов, указать на недостатки существующих законов и предлагать изменения, — а так называемая νομοθέται, избираемых из числа присяжных гелиастов (см. Demosth. adv. Lept. p. 485). О ведении дела номофетами, имевшем некоторое сходство с судопроизводством, см. Έκκλησία, Экклесия. О развитии римского законодательства нас лучше всего поучает экскурс у Тацита (Tac. ann. 3. 26-28). По мнению последнего, первым римским законодателем был Сервий Туллий, его предшественникам приписываются только отдельные распоряжения. Другие же приводят дословные цитаты из законов Ромула и его ближайших преемников; называли их вообще leges regiae (commentarii rigum. Cic. Rab. Post. 5, 15), по мнению же Дионисия Галикарнасского (3, 36), под этим именем следует разуметь только сборник предписаний, касающихся сакрального права. Собрал их некто Папирий в последние времена царей (ius Papirianum). Их толкователем был Граний Флакк, современник Цезаря (liber ad Caesarem de indigitamentis scriptus). Император Клавдий также ссылался еще на законы царя Тулла Гостилия (Tac. ann. 12, 8). Законы Сервия Туллия исходили из аристократического принципа, по которому политическое влияние гражданина возрастало в прямой пропорции с его состоянием. За изгнанием царей последовало только несколько законов против несправедливых поползновений патрициев, которые все же покровительствовали свободе граждан и дали разумное направление борьбе обоих сословий; наконец, законы XII таблиц, составленные децемвирами, положили прочное основание законодательской деятельности последующих времен. Нам известны только отрывки этих законов из разрозненных свидетельств позднейших авторов, особенно из книг Цицерона, Феста и Гая, иногда с обозначением таблицы; ср. Tabulae, Табулы, 5. Первая попытка к их восстановлению и дополнению была сделана Грановием в его quatuor fontes iuris civilis (1653); с большей полнотой они были изданы Dirksen'oм (1824) и в новейшее время R. Schöll'ом. Legis duodecim tabularum reliquiae (1866). По Тациту, со времени этих XII таблиц начинается упадок римского законодательства (duodecim tabulae finis aequi iuris). Leges Liciniae Sextiae в 366 г. до Р. X. упрочили за плебеями политическое равноправие с патрициями. Последовавшие за ними 2 столетия вследствие постоянных войн с внешними державами не были благоприятны развитию законодательства; Туллиевы законы были забыты, и под влиянием многих причин развился пролетариат, который рано или поздно должен был повести к падению Римского государства. Благонамеренные реформаторские попытки братьев Гракхов, 134-121 гг., которым симпатизировали многие политические деятели, хотя и считали их утопистами, возбудили явную ненависть аристократии. Несомненно, что вследствие этих законов и законов Сатурнина и Друза, последователей Гракхов, демократия окрепла так, что повела к падению Республики и к учреждению единодержавия. Правда, Сулла своими реакционными мерами в 82 г. (см. Leges Corneliae, Законы Корнелиев) возобновил прежнее влияние аристократии со всей своей односторонностью (см. Zachariae, L. Cornelius Sulla, Суллы), но тотчас после его смерти началась оппозиция демократов. Борьба велась с переменным успехом; в законодательстве достигались только так называемые privilegia, которые приходилось постоянно возобновлять (in singulos homines latae quaestiones). Наконец в 52 г. Помпею было поручено водворить порядок в администрации (Leg. de vi et ambitu, Dio Cass. 45, 56 сл. App. b. с. 2, 23, 24). Но он сам нисколько не соблюдал своих собственных законов, suarum legum auctor idem ас subversor (Cic. ad Att. 8, 3, 2. Plut. Pomp. 65, 56). Полное бесправие царствовало в последующие 24 года, во время соревнования и открытой борьбы Цезаря с Помпеем и агонии Республики; все священное было попрано, права не существовало (non mos, non ius). Только с того времени, как единодержавная власть была сосредоточена в руках Августа, возвратились лучшие порядки; Август способствовал этому изданием законов, которые согласовались с новым государственным строем и с требованиями мира. Он сделал всех граждан блюстителями своих законов. Тотчас же образовалось особое сословие доносчиков (dejatores), особенно с тех пор, как в 9 г. от Р. X. законом Pappia Poppaca за доносы были положены награды. Вскоре эти доносчики стали заниматься своим промыслом более для личной выгоды, чем для государственной пользы и сделались истинным бичом всех семейств, пока наконец император Тиберий, в 20 г., не учредил особую комиссию, состоящую из 15 граждан; lex Pappia Poppaca, правда, не был упразднен, но все же были допущены значительные облегчения. Однако право выступать блюстителям закона оставалось за гражданами еще долго в Римском государстве; несмотря на строгие наказания, доносчики не переводились (Tac. ann. 4, 30: genus hominum publico exitio repertum et ne poenis unquam satis coercitum). Затем мало-помалу единственной законодательницей сделалась воля императора и истинный источник законодательности иссяк; несмотря на то, Юстиниан (см. Iustinianus, Юстиниан) заслужил благодарность всех последующих времен собранием постановлений римского права в corpus iuris и изданием 4-х книг institutiones. ср. Iuris consulti.